Редкое генетическое заболевание — синдром Ангельмана ещё называют синдромом Петрушки или смеющейся куклы, потому что ребята с этой патологией улыбчивые и весёлые, на все проблемы они реагируют смехом и очень редко плачут. Их необычная болезнь вызвана поломкой в 15-ой хромосоме.

С рождения пациенты с синдромом Ангельмана испытывают проблемы со сном, приёмом пищи, координацией, осанкой, когнитивным развитием — практически все дети не говорящие. К самым тяжёлым осложнениям болезни можно отнести эпилепсию. Каждому ребёнку с этим редким заболеванием требуется уход, реабилитация и особые условия для социализации. Что самое трудное в воспитании таких детей? Зачем нужен регистр пациентов и существуют ли перспективы лечения? Об этом рассказали Наталия Самойлова, соучредитель РОО «Синдром Ангельмана», и другие мамы маленьких пациентов.

Родился абсолютным блондином со светлой кожей и голубыми глазами

Максим, 3 года, г. Минск

Максим из Минска родился абсолютно здоровым ребёнком с оценкой 9 из 10 по шкале Апгар, однако мамина интуиция сразу подсказала: здесь что-то не так. «Меня смутило, что он был абсолютным блондином со светлой кожей и голубыми глазами, при том что у нас в семье у всех тёмные волосы», — вспоминает мама Ирина. Ребёнок не взял грудь и его сразу перевели на искусственное вскармливание. На этом проблемы с питание не закончились: постоянные обильные срыгивания продолжались до полутора лет, и врачи ничем не могли их объяснить.

С рождения у Максима был сильный мышечный тонус, за которым последовало и отставание в физическом развитии. В четыре месяца он не перевернулся, и родители всерьёз забили тревогу. Генетическое заболевание врачи заподозрили не сразу. Анализ кариотипа ничего не показал, через некоторое время сделали анализ на микрополомки в ДНК. Звонок из лаборатории прозвучал как гром среди ясного неба: «У вас в 15-ой хромосоме не хватает части плеча. Возможно, у мальчика синдром Ангельмана».

«Диагноз нам поставили достаточно рано, в 11 месяцев. Тогда у Максима ещё не было эпилепсии, и мы сразу вместе с неврологом взяли это под контроль: ввели диету с низким гликемическим индексом. После этого приступов не было ещё целый год, а сейчас мы принимаем противоэпилептический препарат», — рассказывает Ирина.

Максим ещё ничего не говорит сам, но неплохо понимает обращённую речь, знает, где мама, папа, бабушка. У него есть предпочтения в еде и любимые игрушки. Вставать у опоры ребёнок пока не научился, но уже хорошо ползает на четвереньках. Мальчик с раннего возраста ходит в бассейн, занимается иппотерапией. Но больше всего любит музыкальные занятия: «Он очень хорошо идёт на контакт со своим преподавателем музыки и как будто даже иногда ей отвечает, просит проиграть мелодию», — рассказывает мама Ирина. Максим очень ласковый, добрый и терпеливый, в некоторые моменты он ведёт себя даже лучше, чем обычные дети, добавляет она.

Мальчику нужно общение, даже на детской площадке он, ещё не умея ходить, вырывается у мамы из рук, чтобы скорее попасть к ребятам, а этой осенью пойдёт в сад для особенных детей, чему очень рады родители.

Первый раз заплакала в год и один месяц

Оля, 4 года, г. Тольятти

Когда маленькой Оле исполнилось три недели, мама заметила у неё плоский затылок.

«Мы ходили к остеопатам, они списывали всё на родовую травму. Удивляло и то, что ребёнок вообще не плакал, только смеялся по любому поводу», — рассказывает мама Юлия.

Большой проблемой стал ночной сон — Оля просыпалась среди ночи и не могла уснуть по несколько часов, днём спала только в коляске, пока её катили. Физически малышка тоже развивалась очень медленно: не умела ничего из того, что уже делали ровесники. Пребывание в местном реабилитационном центре не принесло никаких результатов. В девять месяцев новый невролог посоветовал сдать хромосомно-матричный анализ, который показал синдром Ангельмана.

Сегодня Оле уже четыре года, она умеет стоять у опоры и ходить с поддержкой. Сейчас семья работает над тем, чтобы научить девочку самостоятельно стоять на одном месте, проситься в туалет и держать ложку. Оля ходит в коррекционную группу в обычном садике. Среди всех детей она единственная неговорящая.

«Оля впервые заплакала, когда ей был год и один месяц. Сейчас она уже много чего умеет и всегда проявляет характер. Её любимое развлечение — сухой бассейн, который нам подарили родственники, — рассказывает Юлия. — Самое сложное в нашей жизни то, что она сама не может рассказать о проблеме. Не может объяснить, что у неё болит. Приходится выяснять это методом проб и ошибок. Если у неё болит живот, просто начинает истерично смеяться, но мы уже знаем, в чём дело».

По состоянию глаз врачи заподозрили неврологию и генетику

Даниэль, 3 года, Люксембург

После рождения Даниэля родители заметили у ребёнка небольшое косоглазие и решили на всякий случай проконсультироваться у офтальмолога. Для этого из Люксембурга, где живёт семья, им пришлось ехать в специализированную клинику в Германию, там профессор по состоянию глаз заподозрила неврологические проблемы. Даниэля госпитализировали в неврологическое отделение люксембургской клиники, где рекомендовали сдать генетический анализ. Его результат стал для родителей мальчика большой неожиданностью.

«Это был шок, я никогда не забуду день постановки диагноза, — рассказывает Наталия. — Невролог очень мягко отвечал на наши вопросы, и я начинала злиться, что я не понимаю тяжесть ситуации. Когда же я спросила, будет ли у него семья, пойдёт ли он в институт, мне ответили: нет. Тут я всё поняла».

Родители Даниэля начали изучать информацию о заболевании на английском и французском языках. В декабре 2019 года им стало известно, что американский фонд «Фаст», самый крупный фонд по синдрому Ангельмана, объявил о том, что начинаются клинические испытания потенциального лекарства. «В этот день я впервые после постановки диагноза перестала плакать», — вспоминает Наталия.

Семья мальчика связалась со всеми ассоциациями по синдрому Ангельмана, профессорами, учёными, нашла специализированную клинику в Роттердаме — одну из 15 клиник по всему миру. Приём у узкопрофильных специалистов в Нидерландах, а затем в США подарил надежду.

«Мы познакомились с учёными, которые разрабатывают лекарство методом CRISPR — технологией редактирования геномов, базирующаяся на иммунной системе бактерий. Общение с этими людьми очень нас воодушевило. Они уверенно рассказывают, что просто поразительное количество фармацевтических компаний разрабатывают лекарство разными методами, потому что знают суть проблемы. Мы начали больше общаться с другими родителями по всему миру и затем решили создать свой фонд "Синдром Ангельмана". Наша главная цель — добиться проведения клинических испытаний потенциальных лекарств на территории России, а также мы хотим поддержать врачей и учёных, которые заинтересованы в лечении синдрома, для этого мы создали свой регистр пациентов», — добавляет Наталия Самойлова.

Регистр пациентов с синдромом Ангельмана

Уникальность регистра, созданного пациентской организацией, состоит в том, что все его данные могут быть просмотрены в обезличенной форме российскими, а также международными учёными и врачами. Это важно для исследовательских работ специалистов, заинтересованных в изучении синдрома Ангельмана.

«С этими важными данными мы можем заинтересовать фармацевтические компании, предложить им площадку для проведения клинических испытаний, и, конечно, использовать эту информацию для разработки российского аналога лекарства, — поясняет Наталия Самойлова. — Мы проанализировали анкеты всех самых известных и больших регистров США, Австралии, Европы и сделали свою анкету с помощью российских специалистов. Разработать цифровое облачное пространство и удобную подробную форму для анкетирования нам помогла компания "Росмед" (Сколково)».

У созданного регистра есть медицинские кураторы, в том числе Зарета Казбулатовна Горчханова, главный специалист по синдрому Ангельмана в России, она первая начала вести такой регистр в НИКИ педиатрии им. Ю. Е. Вельтищева. Кураторы вместе с родителями будут дополнять данные по мере взросления и роста ребёнка. А самый крупный регистр пациентов с СА Global Angelman Syndrome Registry уже высказал свою заинтересованность в российских данных и готовность к сотрудничеству.

Перспективы лечения

В настоящее время различные фармацевтические компании работают над созданием препарата для лечения синдрома Ангельмана, используя для этого различные технологии. Наиболее перспективным, по мнению Наталии Самойловой, сегодня является метод АSO. Ранее с его помощью уже был создан генный препарат для лечения спинальной мышечной атрофии. В 2020 году начались первые клинические испытания аналогичного лекарства для детей с синдромом Ангельмана. Их ведут три фармацевтические компании: Ultragenyx, Ionis Pharmaceuticals и Biogen. В ближайшее время также должны начаться испытания препарата, созданного методом стволовых клеток. Ещё три компании собираются проводить клинические испытания препарата, созданного по методу CRISPR.

Таким образом, у родителей маленьких пациентов с редким синдромом есть реальная надежда на появление эффективных препаратов в ближайшем будущем, сейчас же всем детям требуются курсы реабилитации и возможность пребывания в коррекционных детских садах или инклюзивных центрах, но, к сожалению, не все семьи могут себе это позволить.