4-летняя Лиза обожает танцы, ходит с удовольствием на все занятия, а дома тренируется сама. Теперь девочка смотрит свои любимые мультфильмы только сидя на полу в какой-нибудь акробатической позе. Мама смеётся: «Иногда заходишь в комнату и ступор берёт, лежит твоё милое чадо на животе, а ноги где-то в области плеч». Лизин путь к танцам был не простым: ортопед с большой осторожностью выписал разрешение на посещение занятий. Дисплазия тазобедренного сустава, боли в ногах, всегда повышенный билирубин при малоизученном генетическом заболевании девочки у многих врачей вызывают настороженность. Редкий синдром Криглера-Найяра считается орфанным и пока что неизлечимым заболеванием. Как с ним справляется маленькая Лиза и её семья — в материале «Помощь редким».

На третий день после родов Ирину с новорождённой дочерью Лизой выписали из казахстанского роддома абсолютно здоровыми. В тот же день ближе к вечеру пришла патронажная сестра, осмотрела девочку и со словами «А вы жёлтенькие!» поставила желтуху новорождённых. Сильных опасений ни у врача, ни у родителей состояние ребёнка тогда не вызвало. Но через неделю «желтуха» не прошла, а только усилилась: у ребёнка пожелтела не только кожа, но и глаза. Лизу начали обследовать, положили под ультрафиолетовую лампу, однако снизить высокий уровень билирубина никак не получалось.

«Было очень страшно, потому что все разводили руками. Норма билирубина для обычного человека — 20 мкмоль/л, у нас же он был 318 мкмоль/л. Когда Лизе исполнился месяц, мы попали в инфекционное отделение. Из лечения нам предложили только лампу и глюкозу. Но ничего не помогало», — вспоминает мама девочки Ирина. В больнице и дома под УФК-лампой Лиза пролежала все положенные часы, однако ниже 94 мкмоль/л билирубин не опускался.

Родственники семьи посоветовали частно обратиться к авторитетному педиатру — Жаухар Калмановой. Врач, осмотрев девочку, честно призналась: «Я не знаю, что с ней. Но билирубин нужно снижать. И чем быстрее, тем лучше». Доктор прописала курсовой приём урсодезоксихолевой кислоты. Лекарство начало помогать, уровень билирубина начал снижаться. Рассказывая об этом, Ирина с благодарностью вспоминает врача, назначенное лечение тогда спасло ребёнка от ядерной желтухи.

Между тем, генетические анализы, сданные в Казахстане, пришли чистые. В поисках диагноза и причины болезни семья отправилась в Россию, в ближайший город — Оренбург. В оренбургской клинике Лизу полностью обследовали, но никаких патологий в организме не нашли.

Тогда бабушка девочки, живущая в Краснодаре, нашла опытного генетика, и семья повторно сделала генетическое тестирование: «Анализ показал, что мы с мужем — носители поломанных генов. А Лиза оказалась настолько "жадной", что переняла их оба, — рассказывает Ирина, — в результате ей поставили диагноз "Синдром Криглера-Найяра II типа". Лизе тогда исполнилось два года. К тому моменту испуга уже не было и страха тоже. Мы сами уже понимали, что Лизина болезнь скорее всего не лечится. Генетик сказала нам: я вижу, что вы не опустили руки и начали биться за ребёнка, оформляйте инвалидность и пользуйтесь льготами, так будет легче».

Синдром Криглера-Найяра — это редкое наследственное заболевание печени, вызванное дефицитом фермента глюкуронилтрансферазы (UGT1A1), который преобразовывает свободный билирубин в малотоксичный. У пациентов с первым типом заболевания болезнь протекает наиболее тяжело, так как этот фермент полностью неактивен. Такие дети обычно умирают от ядерной желтухи в возрасте до 1 года. Пациенты со вторым типом синдрома нуждаются в пожизненной медикаментозной терапии, у них повышен риск поражения нервной системы.

Лиза очень любит рисовать, проводит за этим занятием практически каждый день по многу часов. Рисует карандашами и красками. Содержание и палитра её рисунков зависит от настроения девочки. Если оно хорошее, на листе бумаги появляются яркие радужные картинки, а если плохое — преобладают серый и чёрные цвета.

«Тяжело, когда на протяжении недели ты видишь рисунки в чёрном цвете, начинаешь думать, как это изменить. Предлагаешь сходить в парк, на карусели, чтобы подарить новые впечатления, но и тут нужно подходить осторожно. Иначе сильные эмоции могут повлиять на ночной сон, — говорит Ирина. — Билирубин накапливается и бьёт туда, где тонко. А где тонко, там и рвётся. У нас это нервная система, глаза и уши».

Лиза часто жалуется на боли в ногах, иногда у неё случаются приступы: болезненные судороги выкручивают мышцы на ногах, девочка плачет и вытягивается в струну. Родители ничем не могут ей помочь в такие моменты. Болевые ощущение чаще всего приходят в ночное время, от них Лиза просыпается и долго не может уснуть. Иногда она пробуждается и долго находится в прострации, не понимая, что происходит вокруг. Эти моменты для мамы самые страшные: «Она может проснуться среди ночи, смотрит сквозь тебя и тебя не видит, находится в своей какой-то оболочке и совершенно не воспринимает ни слова, ни действия. Дольше всего это длилось пятнадцать минут, но казалось, что прошло несколько часов», — говорит Ирина.

Сейчас Лизе уже четыре года, всё это время она принимает различные препараты, снижающие уровень билирубина, так как другого эффективного лечения пока не существует. Принимать такие лекарства приходится с большой осторожностью, потому что у каждого свои побочные эффекты. Так, один из рекомендуемых препаратов для терапии синдрома Криглера-Найяра — фенобарбитал вызвал у Лизы серьёзное ухудшение речи. В два года девочка читала наизусть «Муху-цокотуху», а теперь лишь произносит отдельные слова, «глотает» их, у неё появились проблемы с памятью. И всё же родители стараются, чтобы Лиза вела такой же образ жизни, как и нормотипичные дети. В физическом развитии она ничем от них не отличается. Будучи активным ребёнком, Лиза вовремя села, поползла и пошла. Сейчас она занимается танцами и очень любит своё новое увлечение. Физическая нагрузка на ноги помогает избавиться от болевых ощущений. Также в этом неплохо помогают занятия с массажными роликами и ванны с магнием. «Мы другие. Для того, чтобы понять, что для нас хорошо и правильно, нужно пробовать. Таким путём мы научились сдерживать билирубин на уровне 100 мкмоль/л», — рассказывает Ирина.

Чтобы перенять опыт других семей, где растут дети с синдромом Криглера-Найяра, Ирина начала искать таких людей в интернете. Сначала нашёлся мальчик Саша, потом Коля. Но это было только начало. Сейчас у российских пациентов с этим заболеванием есть своя группа в социальной сети, где уже числится 11 детей с разными типами заболевания.

«Пообщавшись с мамами, я поняла многое. В любом случае "Найяр" опасен, быть начеку нужно всегда, — вспоминает Ирина. — Но один пример по-настоящему подарил мне надежду. Однажды я нашла девушку 25 лет, она блогер из Бразилии и, несмотря на это тяжёлое заболевание, живёт полноценной жизнью. Общение с ней дало мне большой заряд позитива: я поняла, что мы справимся! Ведь наши дети — настоящие бойцы».

В 2021 году на Международном конгрессе EASL были представлены предварительные результаты клинического исследования генной терапии синдрома Криглера-Найяра, проведённые французской компанией Genethon в сотрудничестве с европейской сетью CureCN. Созданный препарат обеспечивает клетки печени копией гена UGT1A, который кодирует фермент, необходимый для переработки билирубина. В результате исследования учёные выяснили, что препарат безопасен. У пациентов, получивших высокую дозу лекарства, уровень билирубина значительно снизился, что позволило им прекратить на несколько недель фототерапию. В настоящее время клинические исследования препарата продолжаются, если они будут успешными, генная терапия может стать альтернативным методом лечения этого тяжёлого заболевания печени.